Поцелуй в облаках - Страница 38

Берт отвел глаза в сторону и уставился на зеленую мягкую травку.

— Не хочешь ли ты сказать…

Берт по-прежнему избегал ее взгляда. Но на его лице сияла с трудом сдерживаемая улыбка.

— Ты подумал, что его возлюбленная — это я? — закончила свою мысль Джессика.

Берт кивнул.

— Но я же говорила тебе еще раньше, что мы просто друзья! — воскликнула Джессика. — А все эти игры Криса с Грегом в любовь и соперничество просто игры.

— Но мне казалось, что они так не думали, — произнес Берт, виновато глядя на Джессику.

— Надо было слушать меня, а не их, — обиженно произнесла Джессика. — Они еще дети.

У Берта вырвался смешок, который он попытался скрыть.

— Конечно, дети. Хотя Крис уже повзрослел. Пришлось. А вообще девочки взрослеют раньше мальчиков. Ты не знал?

— Я что-то слышал об этом, — сказал Берт.

— Не только взрослеют, но и мудреют, — продолжала Джессика.

— Я никогда не сомневался в твоей мудрости.

— Да, я очень мудрая, — самодовольно кивнула Джессика.

— Как сова из «Винни Пуха», — тихо сказал Берт.

— Что?! — Джессика притворно возмутилась и запустила в Берта своей босоножкой.

Он в ответ запустил в нее своим ботинком. Ботинок пролетел в метре от Джессики.

— Какой ты меткий!

— Я старался, но у меня не получилось.

— Врешь! — воскликнула Джессика. — Ты мне поддаешься! Как можно не попасть в человека ботинком с двух метров?

— Тебе бы больше понравилось, если бы я попал?

— Не знаю. Вот если бы ты попал, я бы знала… — Ты бы обиделась.

— Нет.

— Конечно нет. Потому что я никогда и ни за что не стал бы делать тебе больно.

— Ботинок — это больно?

— Да, — кивнул Берт.

— А я швырнула в тебя босоножкой. Это ничего?

— Это ничего. Ты же пошутила. И потом, у тебя ужасный характер, поэтому тебе можно. А я спокойный, уравновешенный и серьезный человек. Мне нельзя.

— Такой уравновешенный, что даже завязал с подбрасыванием живых мышей в кровати ближних? — Джессика хитро взглянула на Берта.

— Моя любимая кузина, — произнес он. — У нее такой длинный язык.

— Да, она много чего про тебя рассказала.

— Надеюсь, только хорошее?

— Зря надеешься.

Когда они начали собираться, Джессика встала и отвязала воздушные шары. Они рвались в небо, дергаясь в ее руках от порывов неизвестно откуда взявшегося ветра. Джессика разжала пальцы, и целая гроздь шаров, подхваченная воздушным потоком, взмыла вверх. Джессика и Берт, запрокинув головы, провожали шары глазами.

— Вот бы тоже так, — произнесла Джессика.

— Как? — спросил Берт.

— Так же легко подняться в небо…

— В этом нет ничего невозможного, ты же знаешь. — Он положил руку на ее плечо.

Джессика не стала отодвигаться, а, наоборот, немного придвинулась к Берту.

— Я часто вспоминаю тот наш полет, — сказал он, наклонившись к Джессике.

— Я тоже, — прошептала она. — А здорово было бы взлететь из Центрального парка и увидеть Манхэттен, — мечтательно добавила оно.

— Это возможно. Но, к сожалению, не в любой день. Самовольные одиночные полеты здесь запрещены, но каждый год в начале октября проводится фестиваль. И тогда над Центральным парком парят до сотни воздушных шаров. Потрясающее зрелище.

— А ты когда-нибудь участвовал в этом фестивале?

— Каждый год. И в этом году тоже собираюсь. Будешь моим вторым пилотом?

— Конечно! — с воодушевлением воскликнула Джессика. — Мне уже давно хочется повторить тот опыт. Тогда я, можно сказать, пропустила всю первую половину полета.

Они взялись за руки и пошли в сторону каменного моста, переброшенного через живописный ручей.

— Пойдем, — сказал Берт. — Я тебе кое-что покажу. — Он взял ее за руку и повел за собой.

Они пробирались какими-то узкими коридорами и поднимались по железным лестницам, пока не оказались перед запертой дверью.

Джессика наконец-то согласилась посетить квартиру Берта, которая находилась на последнем этаже одного из небоскребов Манхэттена. Но Берт повел себя очень странно. Когда они поднялись на последний этаж, он повел ее не к двери в квартиру, а в какой-то темный коридор.

— А теперь закрой глаза, — произнес Берт.

Джессика, ни о чем не спрашивая, зажмурилась. Она услышала, как дверь скрипнула и открылась, потом Берт взял ее за руку еще крепче и потянул вперед. Она сделала несколько нерешительных шагов. У нее было очень странное ощущение, пугающее и волнующее одновременно: как будто она движется в полной пустоте. Когда она отрывала ногу от пола и передвигала ее вперед, ей казалось, что следующий шаг она сделает в пустоту, не найдя твердой поверхности.

Берт обхватил ее за плечи, продолжая вести вперед. Джессика, уже немного привыкшая к новым ощущениям, сразу успокоилась, и у нее разыгралось любопытство: куда это Берт ее ведет? Она почувствовала, как ее колени уперлись во что-то твердое и они остановились. Рука Берта переместилась на ее талию, он наклонился к ней и прошептал в самое ухо:

— А теперь открывай глаза.

Джессика немного помедлила и распахнула глаза. Она невольно вскрикнула от увиденного и ухватилась за Берта. Перед ней простиралась панорама ночного Нью-Йорка с высоты птичьего полета. Несметное количество небоскребов, освещенных яркими огнями, подсвеченные улицы, машины, яркие неоновые вывески и огромное темное небо над головой, в котором высоко-высоко сияли голубые звезды…

Они с Бертом стояли на самом краю крыши небоскреба, у бетонного парапета, который едва доставал ей до пояса.